Берегись рукодельниц
Организации с названиями, подобными «Женскому обществу» или «Женской инициативе», пугают априори. Обычно в такие кружки сдаются дамочки, которые ощущают острую нехватку внимания, общения, понимания, чего настойчиво требуют у своей вымышленной, абстрактной аудитории. Одно неверное движение – и жертвой может стать любой: неудовлетворенные женщины опасны, даже если объединились они на почве творчества. Внутри такого коллектива просто не может быть согласия. В попытке быть лучше других, впечатлить кого бы то ни было, они ставят друг другу такие изящные подножки, которых, казалось бы, невозможно ожидать от прекрасных дам из клуба рукоделия.
– Работы мы подписывать не будем, – объявила глава клуба вышивальщиц.
– Но ведь это выставка, люди должны знать авторов работ, – несмело возразил ей куратор музея.
– Места у вас сколько? Мало. А у нас 40 человек, почти все – женщины пожилые, поэтому работ у них много.
– Отберем лучшие, – он пожал плечами.
– Лучшие мы уже отобрали, – не глядя на куратора, она продолжала вынимать рамки из ящика.
– Всем клубом? – наивно засиял куратор.
Глава вышивальщиц окинула его недовольным взглядом.
– Как же, всем, – буркнула она.
Работ было действительно много, и все они выглядели как точные копии картин: ни единого крестика дамы в композиции не привнесли. Глядя на эти произведения, представить клуб бездельников, которые подают терпение и неограниченный досуг под видом творчества, не составит труда. Они наверняка знают истинную ценность своего ремесла, и тихо, но принципиально ненавидят друг друга.
– Рушники подвиньте – больше работ вывесим, – настойчиво предложила вышивальщица.
– Н-н-не получится, – уклончивость музейщика заслуживала уважения.
Он вспомнил, чего ему стоило общение с той заслуженной мастерицей, которая приволокла для выставки ворох рушников. Пребывая в полной уверенности, что каждая из работ уникальна, она быстренько усеяла стены зала рушниками. Лихо подталкивая расческой крючочки, на которых держались работы (рост в 150 см и невероятная схожесть с пузырем очень ограничивали ее движения), мастерица влепила по четыре полотна там, где могло поместиться не больше двух. С угрозами привезти на завтра четырехметровый рушник и всем показать, а заодно проверить, не прикасался ли кто к уже вывешенным, она покинула зал.
– Тогда что вы хотите? – удивилась глава клуба вышивающих бездельников. – У нас почти все женщины, к тому же пожилые. У этой вон вообще зубов нет, – она кивнула в ту сторону, где ее коллега разгружала еще один ящик с работами.
– Что ж зубы, тут же зрение важно, – промямлил музейщик.
– Ну так погляди на ее линзы, в палец толщиной. Скоро придется помогать ей нитку в иглу заправить. Это ведь мне всего 65, а она-то на 14 лет меня старше, – с гордостью сообщила вышивальщица.
Смущенный музейщик решил оставить попытки вмешаться в монтаж этой выставки, но не тут-то было:
– Куда это вы? Я, конечно, молодая, но сама на стену не полезу, картины вешать будете вы. Куда – я вам скажу, вы же вряд ли разбираетесь. В вышивке, – добавила она, видимо, из жалости к растерявшемуся руководителю.
Мучения, связанные с размещением работ, длились весь день, но музейщик каким-то чудом остался жив. Впрочем, он не слишком радовался этому обстоятельству: завтра ему предстояло торжественное открытие выставки, на котором обещались присутствовать все 40 непризнанных гениев вышивки.
– Вот увидите, эта, – кивнув на коллегу, начала главная вышивальщица, – завтра напялит свой зеленый свитер – он у нее парадный. А хотите, я вам пришлю поэтапные фото своей работы? Я каждую неделю фотографировала.
– Нет, – выдохнул едва живой куратор, – но вы присылайте.
– Вот и замечательно. До завтра, милый друг, подготовьтесь хорошо, женщин похвалите. Моя работа называется «Предрассветный туман».
«Друг» согласно кивнул.
– Пойдемте, Зоя Викторовна, – крикнула она. – Вы хоть дверь-то видите? – сказала тише, и покинула зал.
2 комментариев к Берегись рукодельниц