Быть мужественным в одиночку, без свидетелей, без награды единодушной поддержки, лишь наедине с собой, для этого требуется великая гордость и сила.
Читать стихи, как мне представляется, это даже не просто говорить о своих чувствах, но говорить о них, стоя на одной ноге.
Всегда ли вы были убеждены в том, что иллюзии, над которыми вы смеетесь, и вправду только иллюзии? А что, ежели вы ошибаетесь? Что, ежели это ценности и вы разрушитель ценностей? Преуменьшенная ценность и развенчанная иллюзия, полагаю, имеют равно убогую плоть, они подобны друг другу, и перепутать их проще простого.
Поклонники радости по большей части бывают самыми грустными людьми на свете.
Пока люди силой воображения могут переноситься в царство сказок, они обычно исполнены благородства,сострадания и поэзии.
А я лежу такой большой, большой и сильный, и думаю о своём бессилии.
Все знаменательные жизненные события невозвратимы. Чтобы человеку стать человеком, надо пройти сквозь эту невозвратимость в полном сознании. Испить её до дна.
Ничто не сближает людей быстрее (пусть только внешне и обманчиво), чем грустное, меланхолическое соучастие.
Судьба зачастую кончается задолго до смерти.
У человека есть великое преимущество – он не может встретиться с самим собой в более молодом издании.
Сознание собственного ничтожества ничуть не примеряет меня с ничтожеством других. С души воротит, когда люди проникаются взаимным чувством братства лишь потому, что обнаружили друг в друге схожую подлость. Избави бог от такого непристойного братства.
Нет ничего необычного в том, что сливаются два чужих тела. И даже слияние душ, пожалуй, не столь уж редко. Но в тысячу раз драгоценнее, если тело сольется с собственной душой и объединится с ней в своей страсти
