Большая вода
Мой милый друг, ты слышишь эти шаги? Ты видишь эти глаза? События расплескались по земле, будто волны. Они стали памятью.
Посмотри вокруг, дорогая. Жертв согнали в грязный сарай, в котором на полу кал, вязкая глина и гнилая трава. Сидят там, в мерзких серых робах. Мы распределили людей по углам, чтобы они светили оттуда своими желтыми белками. Электричество стоит денег, пусть светят глазами. И они сидят, обхватив руками колени, и мелко-мелко трусятся, повторяя свои мантры.
Человек в капюшоне работает на конвейере. Говорят, он не узнает себя в зеркале и вообще не понимает, что это такое. Не видеть свое отражение – это даже награда. По крайней мере, он не хочет плюнуть себе в лицо утром, когда чистит зубы. Хотя чистит ли он зубы?
Каждые пять минут от него выносят большой мешок в красных пятнах. Мешки сгружают на древнюю телегу другие рабы, – те, которые чуть поживее. Говорят, их кормят похлебкой из человечины. Она пустая, без ничего, хотя иногда кому-то везет и попадается кусок мяса.
Мышки и крыски умываются по углам, ждут свой кусочек, сверкают глазками-бусинками. Вокруг тебя одни глаза.
Я сказал, что ты никуда не уйдешь. Жертвы сидят в сарае много дней, пока не привыкнут к запаху собственного тела. А как привыкнут, пойдут к человеку в капюшоне. Запомни, дорогая, первое чего они боятся – запаха тела, – испражнений, пота, крови и гнили. Отсутствие гигиены – первый путь к победе над их культурой. Мы так играемся в Нерона.
Чувствуешь этот горячий след на своей щеке? – Вернись! Там, в просторной комнате с синей краской на стенах, я дам тебе время поплакать. Чемодан палача всегда открыт.
Мы раскроем твою голову. Сверло у дрели слегка тупое. Твоя голова будет в тисках, чтобы края были симметричными. Я немного соврал, дорогая, стены не совсем синего цвета. Там и белый, и красный, и какие-то бурые потеки.
Вырваться и бежать? – Беги, дорогая, беги. За тобой не пойдет большой человек в капюшоне, не пойду и я. Никого и никогда не будет там, позади. Ты сама нас придумаешь.
Фонари гаснут один за другим, погружая улицу в вязкую темноту. Я тебе клянусь, будет так темно, что ты утонешь. Достанешь фонарь, а он сгорит. Включишь телефон, он тоже умрет… Погаснет все. А куда ты побежишь, если в этой темноте слышен только стук сердца? И ты не можешь быть уверена, что именно твое сердце стучит так громко. Надежда умирает последней, да? Твоя надежда на то, что жизнь – только сон не умрет никогда.
Мой милый друг, я останусь жива. Мы найдем этот сарай, перережем всем глотки и сожжем ваши трупы в том же крематории, в котором горели мы. Мы пойдем дальше. Я пойду дальше. У нас будет крепкий здоровый сон и три лишних килограмма спокойной жизни.
Мы достроим лестницу и будем упорно идти вверх, потому, что ступеньки это иллюзия. А когда я дойду до самой последней, то присяду и начну вспоминать о том, что давно забыто – о темном грязном сарае. Как тело покрывалось гусиной кожей от струйки тепла, как тошнило от того, что желудок переваривает собственные стенки, как тело пахнет ацетоном. Снова станет больно и захочется бежать.
Дорогая, а дальше что…? Иллюзии, – они же не вечны.
Мой милый друг, нет, лестница не рухнет, человек прыгнет сам. Внизу ждет пропасть черного океана, с волнами в тридцать метров. Знаешь, чем океан отличается от моря? – Он так бесконечен, что крик теряется еще в прибрежных волнах, а за его горизонтом – только край земли. И кто-то будет барахтаться там один, хватаясь руками за волны. Знаешь ли ты, как страшно искать опору в большой воде?
Дорогая, успокойся, слышишь меня? Успокойся. Просто дыши глубже, чтобы эта черная вода быстрее наполнила легкие. Дыши глубже, дорогая, все будет хорошо. Вы всегда возвращаетесь.
3 комментариев к Большая вода